Предупреждение! Мы осуждаем насилие и любые действия, нарушающие законодательство Российской Федерации. Мы ни к чему не призываем, текст имеет исключительно историографические цели.
Краткое введение
Так как деньги в известных своих функциях могут быть заменены простыми знаками денег, то отсюда возникла другая ошибка, — что деньги только знаки. С другой стороны, в этом заблуждении сквозит смутная догадка, что денежная форма вещей есть нечто постороннее для них самих и что она только форма проявления скрытых за ней человеческих отношений. В этом смысле каждый товар представлял бы собой только знак, потому что как стоимость он лишь вещная оболочка затраченного на него человеческого труда.
Карл Маркс, Капитал, Том 1, Глава 2
Инфляция в России давно стала частью повседневной реальности. Тем не менее наша инфляционная обыденность запестрела новыми оттенками после того, как крупная российская буржуазия начала захватническую СВО на Украине. Своей политикой Власть попыталась поставить народу ультиматум: быть ободранными инфляцией, а затем убитым мобилизацией или сесть в тюрьму за законную профсоюзную деятельность. У народа на данный момент нет ни идеологических, ни экономических инструментов, чтобы дать достаточный отпор этой атаке на пролетариат. Мы пишем данную статью в надежде, что русский народ, особенно активисты, смогут взять на вооружение научное понимание денежного вопроса и использовать его в своей политической практике.
Наша статья делится на две части, экономическую и политическую. Экономическая часть рассматривает и объясняет, как развивался товарообмен на протяжении истории классового общества, начиная от бартера и заканчивая кредитными (фиатными) деньгами. Политическая часть статьи рассматривает то, как буржуазия использует фискальную и монетарную политику Кейнсианства, Монетаризма и других, чтобы поддержать свои порядки и уничтожить рабочий класс. В заключительном разделе политической части статьи мы рассматриваем то, как пролетариат может бороться с инфляцией.
ЭКОНОМИКА
Трудовая теория стоимости вкратце
Перед тем, как мы перейдем к вопросу денег, следует отметить, что для прочтения этой статьи предварительно необходим хотя бы базовый уровень понимания трудовой теории стоимости. Вкратце, трудовая теория стоимости гласит, что стоимость каждого товара зависит от среднестатистического количества труда, который требуется для производства этого товара. Например: если для производства 1 стула в общей сложности требуется 2 часа труда, а для производства пары ботинок требуется 1 час труда, тогда 1 стул может быть обменен на 2 пары ботинок.
Марксисты утверждают, что рыночная стоимость товара в первую очередь является объективной вещью. Буржуазные экономисты наоборот говорят, что стоимость товара объясняется не объективными, а в первую очередь субъективными причинами. Буржуазная экономическая теория утверждает, что стоимость товара является результатом “предельной ценности” товара для потребителя, результатом дисбаланса рыночного спроса и предложения и так далее. Но эта теория не может объяснить, откуда берется стоимость товаров если спрос точно равен предложению. Она также не может объяснить, почему стоимость куртки при одинаковых методах производства равна и в холодной стране и в стране с умеренным климатом. Если формирование рыночной цены происходит не в производственной сфере, а в голове продавца или покупателя (то есть если она берет начало в сфере обмена), то тогда почему рыночная инфляция и дефляция (общее колебание рыночных цен) всегда стабилизируются таким образом, что ценовые отношения между товарами (при условии, что никаких изменений в способе производства товаров не произошло) сохраняются на определенном постоянном уровне? Откуда берется это количественное стоимостное отношение между товарами? Научный ответ марксистов – от соотношения двух разных количеств времени среднестатистического труда, требуемого для производства двух разных товаров.
В реальности марксистская “теория” стоимости давно уже перестала быть просто теорией; она была доказана не только рыночными исследованиями, но и экономическим опытом СССР и Китая. Хоть марксистская теория объективно объясняет поведение огромного большинство товаров, капиталисты все таки пытаются отвертеться от ее правоты, ссылаясь на поведение таких вещей, как товары сферы искусства, хоть эти товары в своей совокупности не составляют и сотую процента ВВП в стандартной экономике.
Мы не будем детально объяснять или далее рассматривать сущность этой теории и просто остановимся на этом кратком введении. Если данная теория не ясна читателю, то перед тем, как продолжить читать эту статью, мы советуем изучить первые три главы первого тома Капитала Маркса.
Количественное развитие производственных возможностей и качественный скачок в бартер
Производство на всех предшествовавших ступенях общественного развития было по существу коллективным, равным образом и потребление сводилось к прямому распределению продуктов внутри больших или меньших коммунистических общин…
Но в этот производственный процесс медленно проникает разделение труда. Оно подрывает коллективный характер производства и присвоения, оно делает преобладающим правилом присвоение отдельными лицами и вместе с тем порождает обмен между ними… Постепенно товарное производство становится господствующей формой.
При товарном производстве, производстве уже не для собственного потребления, а для обмена, продукты по необходимости переходят из рук в руки. Производитель при обмене отдает свой продукт; он уже не знает, что с ним станет. Когда же в роли посредника между производителями появляются деньги, а вместе с деньгами купец, процесс обмена становится еще запутаннее, конечная судьба продуктов еще неопределеннее.
Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, Глава 9
После того как случился качественный скачок от обезьяны до человека, первое примитивное общество, не имеющее почти никаких подразделений внутри себя, с самого начала начинает идти по тропе перерождения в классовое общество. Это примитивное неклассовое общество зовется “примитивным коммунизмом”, потому что в нем отсутствовали классы, не существовало частного интереса, а труд делился внутри племени самым примитивным способом — между мужчинами и женщинами. Основными способами производства являлись охота, рыбалка и собирание. В таком обществе не существует товарного обмена и соответственно не существует форм денежной торговли – более высокого способа товарообмена. Развитие примитивного общества на данный момент имеет в первую очередь количественный и только во вторую очередь качественный характер: увеличение количества орудий труда, увеличение объема труда, увеличение населения самого общества. Но после определенного момента простого увеличения количества орудий труда недостаточно и требуется качественный скачок, требуются новые способы производства.
Спустя долгое время изменения приобретают в первую очередь качественный характер. Первостепенным способом производства теперь становится разведение крупного скота, развивается сельское хозяйство и бытовые ремесла. Новшества в способах производства требуют разделения труда по формирующимся отраслям. Теперь из-за разделения труда становится выгодно привлекать новые трудовые ресурсы. Начинаются первые войны, которые позволяют забирать военнопленных в рабство. Новые способы производства требуют новых производственных отношений; общество примитивного коммунизма качественным скачком входит в стадию классового общества, состоящего из рабов и рабовладельцев. Вместе с ним и появляется первый бартер.
Количественное развитие бартера и качественный скачок в товарные деньги
Рабовладельческое общество продолжает развиваться количественно; все больше рабов, все больше населения. Но так же, как и в предыдущей стадии, количественное развитие из-за материальной нужды уступает качественному. Рождаются все новые методы производства: ткачество, металлургия и так далее. Революция в способах производствах требует все большего разделения труда: теперь ремесло окончательно отделяется от сельского хозяйства, ремесленник от крестьянина. Закладывая товарный обмен в хребте самой экономики, меняется государственная система и рождается феодализм — власть землевладельцев над «полевыми рабами», то есть крестьянами. В процессе дальнейшего развития в феодализме развивается класс торговцев, который доминирует над остальными классами и в последствии становится классом промышленных капиталистов. Этот класс ведет индустриальную революция, захватывает Власть и, уничтожая монархию и землевладение, устанавливает капиталистический либеральный парламент.
Но эта статья не об истории развития самого классового общества, нас в первую очередь интересует в целом процесс развития кредитных денег, а конкретно на данном этапе — переход от бартера к товарным деньгам. Товарные деньги — это товар, признанный в обществе в качестве универсального средства платежа. Хоть принятие денег в качестве основного способа товарообмена повсеместно знаменует переход к товарному обществу, принятие товарных денег лишь в некоторых местах общества не обязательно означает, что общество является товарным. Поэтому, хоть бартер, товары и товарные деньги зарождаются еще в рабовладельческом обществе, общество не приобретает всеобщий товарный характер еще до капитализма. Таким образом, хоть самым важным качественным скачком от феодализма к капитализму является перерождение крестьянина в рабочего (упразднение привязанности крестьянина к земле), формы оплаты земельной ренты все равно могут иметь капиталистический характер (товарный характер, то есть денежная форма земельной ренты) еще задолго до того, как общество всецело перешагнуло в эпоху капитализма. Именно при капитализме подавляющее большинство произведенных продуктов становится товарами, потому что только при капитализме производство во всем обществе происходит в первую очередь не для прямого потребления, а для обмена.
Соответственно, хоть при феодализме и при развитых рабовладельческих обществах деньги становятся впервые локально общепринятой нормой товарообмена, большинство производства все равно осуществляется для прямого потребления, а не для товарообмена. Подавляющее большинство крестьян, например, все равно платили землевладельцу не деньгами, а “в натуре”, продуктом своего же труда. В рабовладельческом и в феодальных обществах деньги не были приняты повсеместно, а зародились именно в точках концентрации населения, где разделение труда сделало невозможным торговлю простым бартером.
Сначала бартер был прогрессивен, он способствовал разделению труда и дальнейшему развитию производства. Маленький уровень производительности и маленькие поселки способствовали развитию бартера: если люди хотели обменяться, то им не нужно было проходить большое расстояние. Но с большей концентрацией населения, по мере того, как поселок превращался в город, бартер, вместо того, чтобы способствовать экономическому развитию, замедлял его: в относительно крупном населенном пункте практически невозможно найти продавца, который будет заинтересован в бартере именно с тем покупателем, который ищет его товар. Требовался иной способ обмена.
Таким образом, исторически товарные деньги обязаны своим происхождением товарообмену; товарные деньги — более совершенный товарообмен.
Так как именно материальная нужда ведет к происхождению самих товарных денег, сами деньги, чтобы решить проблемы бартера, обязаны иметь ряд определенных характеристик. Товарные деньги должны обладать такими физическими свойствами, как иметь возможность быть поделенными на части, быть легкими в хранении и перемещении. Они должны иметь конечное фиксированное количество. На социальном же уровне они должны быть признанным продуктом общественного труда.
Как мера стоимостей и как масштаб цен деньги выполняют две совершенно различные функции. Мерой стоимостей они являются как общественное воплощение человеческого труда, масштабом цен — как фиксированный вес металла.
Карл Маркс, Капитал, Том I, Глава 3, Мера стоимостей
Свойства металлов, исторически отнесенных к категории драгоценных, наиболее полно соответствуют этому критерию на этапе раннего развития денег. Они крайне редко вступают в бурные химические реакции, они ограниченны в поставках и являются делимыми, среди прочих факторов. Свойство же того, что они являются общественно признанным определенным количеством человеческого труда возникает в процессе производства драгоценных металлов. На раннем этапе развития товарного обмена меновая стоимость товарных денег самым непосредственным образом связана с трудом, вложенным в производство металла для их создания, и с их потребительной стоимостью, с полезностью самого драгоценного металла. Эта стадия развития товарных денег имеет ключевое значение, так как предмет, не обладающий потребительной стоимостью, изначально не может обладать меновой стоимостью, так как никто не будет обмениваться на то, что не может принести пользы.
Сами же драгоценные металлы, обладая всеми этими свойствами, становятся товарными деньгами только после обмена на другие товары в бартере в месте добычи драгоценного металла. Закрепление роли драгоценных металлов в товарном обмене представляет собой переход от общей формы стоимости (бартер) к денежной форме:
Однако в местах их добычи благородные металлы непосредственно обмениваются на другие товары. Здесь имеет место продажа (со стороны товаровладельцев) без купли (со стороны владельцев золота или серебра)[149]. И последующие продажи без следующих за ними актов купли лишь опосредствуют дальнейшее распределение благородных металлов между всеми товаровладельцами. Таким образом, во всех пунктах обращения накопляются золотые и серебряные сокровища самых различных размеров.
[149] Купля в строгом смысле этого слова предполагает, что золото и серебро представляют собой уже превращённую форму товара, т. е. продукт продажи.
Карл Маркс, Капитал, Том I, Глава 3, Деньги
В строгом определении «покупка» является операцией товарообмена, когда товар покупается за деньги. С самого начала производители драгоценных металлов не «покупают» чужой товар за деньги, поскольку драгоценные металлы, которыми они обмениваются, еще не являются общепризнанными товарными деньгами. Поэтому такая сделка в техническом смысле не является покупкой, что и подчеркивает Маркс, чтобы показать, как обмен драгоценных металлов ведет к постепенному увеличению запасов металла по линии товарного владения и обмена. Это, вместе с дальнейшим развитием производства, в свою очередь приводит к тому, что на драгоценные металлы начинают обменивать товары, потом они используются как деньги у правящих классов, а потом становятся всеобщим представлением общественного труда (этот процесс закончится только с приходом капитализма).
Следует упомянуть еще один важный критерий работы денег, который пригодится для понимания следующих пунктов статьи. Так как стоимость товара покупается стоимостью денег, образуется условие, что стоимость всех вращающихся по рынку денег должна быть равна стоимости всех вращающихся по рынку товаров. Но чем быстрее деньги вращаются по рынку, тем больше товаров они могут оплатить. Реальная стоимость денег, требуемая для поддержания определенного количества товарообмена, намного меньше самой стоимости обмененных товаров. Это потому, что одна и та же единица денег может сначала продать молоко фермера, потом купить мед пасечника этому фермеру, а потом купить молоток этому пасечнику и так далее. Образуется ситуация, когда меновая стоимость произведенного и проданного товара может быть в разы больше чем количество золота, используемого для товарообмена. Таким образом, если общая стоимость товаров, покрутившихся на рынке в 2 раза больше, чем стоимость покрутившегося золота (за определенное количество времени), то это просто значит, что общая стоимость золота покрутилась по рынку 2 раза (при условии, что весь товарообмен совершен деньгами). Соответственно образуется критерий работы денег: для определенного отрезка времени стоимость денег (Деньги), покрутившихся по рынку, умноженная на количество вращений по рынку (Вращения), равна стоимости всех товаров, сбытых на этом рынке (Товары).
Деньги*Вращения=Товары (за определенный отрезок времени)
Товары=Деньги*Вращения (за определенный отрезок времени)
Но поскольку стоимость денег (Деньги) равна стоимости каждой монеты (Стоимость монеты), умноженной на количество монет (Количество монет), можно получить следующее уравнение:
Товары=Количество монет*Стоимость монеты*Вращения (за определенный отрезок времени)
Государство и товарные деньги
Стоимость самих драгоценных металлов как денежного товара зависит от сложности их производства, то есть от количества труда, воплощенного в каждой монете. Однако государство, являющееся объединением правящих классов того времени, являющееся образованием, закрепившим молотом насилия законы производственных отношений того времени, естественным образом оказывается в позиции прямой заинтересованности быть органом, выпускающим общепризнанную монету. Драгоценные металлы концентрируются по линии товарного владения и обмена и даже в начале, когда товарообмен в целом нерегулярен, они концентрируются в первую очередь в руках правящих классов.
[95] Гораздо раньше экономистов представление о золоте как простом знаке и лишь воображаемой стоимости благородных металлов было пущено в ход юристами, которые, прислужничая перед королевской властью, на протяжении всех средних веков обосновывали право королей фальсифицировать монету традициями Римской империи и теми понятиями о деньгах, которые выражены в пандектах41. «Никто не смеет и не должен сомневаться», — говорит верный ученик этих юристов Филипп Валуа в одном декрете 1346 г., — «что только нам и нашему королевскому величеству принадлежит право… чеканки монеты, снабжения деньгами и всяких распоряжений относительно монеты, право пускать её в обращение, и притом по такой цене, как это нам угодно и признано нами за благо». Догмой римского права было, что император декретирует стоимость денег. Было безусловно запрещено обращаться с деньгами как с товаром.
Карл Маркс, Капитал, Том 1, Глава 2
В целях все большей концентрации богатства и власти государство перестает иметь дело с деньгами как с «естественным» товаром (в этом смысле стоимость «естественного» товара определяется производством и реализуется на рынке «естественным» образом) и начинает навязывать свою монополию на деньги, устанавливая неестественные для рынка курсы обмена драгоценных металлов, что приводит к обесцениванию монет. Деньги, выданные государством теперь содержат меньший процент драгоценного металла, так как другие металлы смешиваются при изготовлении монеты, чтобы правящие классы могли сконцентрировать эти драгоценные металлы, чтобы стать богаче. Таким образом они смогут отчеканить еще больше денег за такую же стоимость.
Очень хорошо задокументировано, что реальная концентрация серебра в динарии, монете Римской империи, падала на протяжении всей истории самой империи из-за государственных мандатов на чеканку монет. Это было сделано из-за того, что правящие классы Римской Империи начали впадать во все более жесткие кризисы, в попытках выбраться из которых они тщетно пытались увеличить государственную казну. Их рабовладельческое общество становилось все более реакционным, оно перестало быть прогрессивным как ранее. В попытках решить эти кризисы рабовладельцы пытались увеличить государственную казну, что в конечном итоге привело к сильной инфляции.
В этом факте нас интересуют три вещи.
Во-первых, что таким образом, правящие классы впервые берут на себя функцию активной модерации денег для поддержания собственной Власти. Деньги выступают не только как инструмент товарообмена, но так же как и мощнейший инструмент концентрации богатств. Сам же механизм такой концентрации, вызывающей обесценивание, довольно прост. Реальный процент драгоценного металла в монете тяжело определить на глаз. Соответственно инфляция при такой политике происходит не из-за технических, а из-за других, именно общественных причин. Суть заключается в том, что когда драгоценный металл становится более концентрированным в руках правящих классов, правящие классы в последствии рано или поздно используют эти деньги, чтобы купить новые товары на рынке. Когда они покупают новые товары на рынке, используя эти излишние деньги, на рынке денег становится все больше и больше, а общество не может производить настолько же больше товара, насколько стало много денег. После определенной точки, когда производство слегка подросло, образуется ситуация, когда общество производит все то же количество товара за единицу времени, как и прежде, а монет становится все больше и больше. Динары относительно товаров дешевеют, а товары относительно динаров дорожают, то есть растут цены на все товары.
Вспомним формулу Товары=Количество монет*Стоимость монеты*Вращения. При таких инфляционных условиях стоимость всех товаров (Товары), произведенных и проданных за одно и то же количество времени остается такой же (в часах труда). Количество вращений монет по рынку за определенное время (Вращения) тоже остается на прежнем уровне (поскольку товаров производится столько же). НО, поскольку на рынке монет больше (Количество монет), стоимость (в часах труда) монеты (Стоимость монеты) падает. Количество монет, сопоставляемое всему объему товаров на рынке, увеличивается. Так и получается, что большее количество монет вращающихся по рынку при уже определенном количестве товарных транзакций в определенный отрезок времени вызывает падение стоимости монеты и выражается просто в росте цен — инфляции. Соответственно можно вывести следующую формулу: за определенный отрезок времени и при определенной стоимости всех проданных товаров, количество монет на рынке обратно пропорционально стоимости монет и количеству их вращений по рынку.
Количество монет∝1/(Стоимость монеты)
Поскольку при данных условиях среднестатистическая цена на товары прямо пропорциональна количеству монет, так и получается: чем меньше стоимость монет, тем больше инфляция.
Если же в ответ на рост цен продолжается дальнейшее обесценивание монет (поскольку стимулом правящих классов к обесцениванию монет в первую очередь является увеличение собственных расходов), которое выходит из-под контроля, возникает гиперинфляция. Гиперинфляция — ситуация, когда высокая и ускоряющаяся инфляция провоцирует людей, участвующих в товарообмене, в срочном порядке повышать собственные цены быстрее, чем растут сами цены в надежде “не быть ограбленным” товарообменом, что порождает само-увеличивающуюся инфляцию.
Во-вторых: увеличение покупательной способности правящих классов сопровождается одинаковым по амплитуде уменьшением покупательной способности всех остальных, кто использует монеты для товарообмена. Этот временный эффект действует в тот период, пока цены не стали отражать новый реальный уровень содержания драгоценного металла в монете. Девальвация государственных монет (инфляция) это простое законное воровство, просто не прямое, а косвенное.
В-третьих, что деньги на протяжении некоторого времени (после уменьшения процента металла и до стабилизации цен на новом уровне) систематически перестают быть “естественным” товаром, поскольку их номинальная стоимость впервые отличается от их реальной стоимости (в часах труда). То есть на некоторое время цена монет отличается от их стоимости, они становятся просто символами (токенами), представлением их реальной стоимости.
Количественное развитие товарных денег и качественный скачок к деньгам-токенам
Деньги-токены это символы, которые представляют товарные деньги и которые используются для товарообмена вместо самих товарных денег. Как мы уже видели, первые случаи концентрации богатств путем обесценивания монет вместе с дальнейшими попытками придать монете желанную стоимость принадлежали еще рабовладельческому обществу. Эти попытки не угасли, а продолжились далее и при феодальном строе. Как мы уже видели, временно обесцененная монета временно является токеном, пока ее номинальная стоимость не становится равна ее реальной стоимости. Однако с гигантским количественным ростом производственных мощностей, с прогрессом индустриальной революции, с развитием капитализма в целом возникает необходимость в еще большем товарообмене, который теперь развивается на материальной основе уже почти абсолютного разделения труда. Ранние общества все еще могли обойтись без токенов, но капитализм в своем большинстве уже не может. Объем производства и товарообмена требует использования символов, как монетных, так и бумажных.
Значительно увеличив объем обращения, товарные деньги сталкиваются с большими трудностями в поддержании постоянного количества, необходимого для обращения. Определенное количество периодически выпадает из обращения — драгоценные металлы подвергаются износу. Кроме того, с прогрессом и количественным распространением товарных денег все больше возникают ситуации, когда в качестве денег выступают несколько металлов, что усложняет процесс товарообмена. Все больше ситуаций, когда революция в методах производства обесценивает драгоценные металлы и вынуждает государство менять курс конвертации драгоценного металла, чтобы он по-прежнему был более или менее точным отображением реальной стоимости металла.
Название золотой монеты и количество её золотой субстанции, её номинальное и её реальное содержание начинают мало-помалу расходиться. Одноимённые золотые монеты приобретают различную стоимость, так как они имеют теперь различный вес. Золото как средство обращения отклоняется от золота как масштаба цен и вместе с тем перестаёт быть действительным эквивалентом товаров, цены которых оно реализует. История этой неразберихи составляет главное содержание истории монетного дела в течение средних веков и нового времени вплоть до XVIII столетия.
Карл Маркс, Капитал, Том 1, Глава 3, Средство обращения
Итого, нестабильность курса из-за производственных изменений, нестабильность из-за износа металлов, а также сложность обмена с использованием нескольких металлов в комбинации с другими менее важными факторами, являлись материальной основой для введения денежных токенов. Форма самих токенов нас не очень интересует – это может быть и монета (изготовленная за дешево), а может быть и бумажка и так далее. Форма токенов не влияет на суть их работы.
Установление фиксированного обменного курса для денег-токенов — это то, что стало известно как металлический стандарт. Теперь нередко все металлические деньги называют “золотым стандартом”, в первую очередь из-за того, что в последствии золото приняли все ведущие капиталистические страны, а принцип работы один и тот же. При системе золотого стандарта токены имеют стоимость только потому, что они могут быть по закону непосредственно обменены на драгоценный металл и, следовательно, представляют собой фиксированное количество этого металла; металл же в свою очередь представляет собой воплощение определенного количества общественно необходимого труда для его производства. Следует отметить, что хоть принятие золотого стандарта на конституционном уровне в некоторых случаях не случилось вплоть до самого конца 19-го века (как в России), страны все равно задолго до этого оперировали по де-факто золотому стандарту.
Таким образом, если раньше товарные деньги (или товары при бартере) представляли свою стоимость непосредственно как предмет труда, то теперь деньги-токены представляют стоимость косвенно, поскольку токены можно обменять на товарные деньги. Государство при всем при этом жестко контролирует свою монополию на деньги-токены, запрещая любое производство фальшивых токенов.
Основное внутреннее противоречие денег-токенов
В токенах нас интересуют две вещи, образующие противоречие:
С одной стороны, с токенами, как и раньше, стоимость токена напрямую зависит от сложности производства золота. То есть обмен денег-токенов совершается из-за того, что токены могут быть обменены на золото.
Но, во-вторых, по мере того, как деньги-токены распространяются, их реальная связь с золотом слабеет. Изначально именно потребительная стоимость позволила драгоценным металлам обрести меновую стоимость (так как никто изначально бы не обменивал свои товары на какие-то металлы, если бы они им были не нужны, когда они еще не были деньгами). Но с процессом развития, хоть их меновая стоимость остается, их потребительная стоимость начинает терять свою общественную важность. Например, на сегодня лишь малая часть купленного золота используется в производстве, основное большинство используется в качестве способа хранения богатства. Это происходит из-за того, что разделение труда с прогрессом становится настолько развито, что у большинства людей теперь нет ни средств, ни знаний того, как переплавлять металл, потому что это мало кому нужно.
То есть если раньше драгоценные металлы сами являлись гарантией того, что никто не продаст свой товар за зря, так как сами драгоценные металлы были полезны, то теперь драгоценные металлы сами являются бесполезным символом, представляющим для большинства людей лишь меновую стоимость. Получается, что все всё еще помнят о золоте, но само золото теперь просто лежит на полке, в то время, как обмен осуществляется токенами. Эта ситуация, а также само существование зафиксированной государством связи между токеном и золотом, подразумевает, что в товарообмене вообще возможно использовать токены, которые не привязаны к золоту, но обращение которых для товарообмена может быть гарантированно государством. Таким образом товары не будут обмениваться на другие товары или продаваться за товарные деньги, а будут обмениваться на государственные токены, гарантирующие возможность покупки новых товаров. То есть сами токены не обязательно могут быть привязаны именно к золоту или другому одному определенному товару; конечное количество товаров и токенов в экономике просто будут сопоставляться таким образом, что все токены привязаны ко всем товарам в экономике страны в целом. К примеру наша формула Товары=Деньги*Вращения может быть изменена на Товары=Токены*Вращения и на механизм товарообмена это в сущности никак не повлияет, так как конечное количество токенов все равно символизирует конечное количество товаров. Вопрос соответственно заключается лишь в том, может ли Государство поддержать монополию на такие токены или нет.
Таким образом мы видим, что деньги-токены (особенно бумажные) имеют свойство “отделяться” от золота, они сами начинают проявлять свою кредитную функцию: в реальности никому золото уже давно не нужно, а на самом деле товары продаются за бумажное обещание, которое гарантирует, что проданный товар будет оплачен позже, то есть в кредит. Отсюда развивается новая форма токен-денег, которая больше не связана с золотом — фиатные/кредитные деньги. Государство снова играет ключевую роль в постановлении этой новой системы.
Количественное развитие токенов и качественный сачок к кредитным/фиатным деньгам
На основе системы денежных токенов появляются кредитные деньги. Кредитные деньги это токены, которые гарантируют, что проданный товар будет оплачен позже. Именно капитализм на основе товарных денег и денег-токенов впервые развивает всеобъемлющую кредитную систему. Так же, как и товарный обмен при рабовладельческом и феодальном строе, кредитные формы оплаты могут существовать и в более ранних обществах, но обретают общественные пропорции только при капитализме.
Кредит, в целом, является формой товарообмена, когда продавец доверяет покупателю определенную сумму денег или товаров, которые будут оплачены по истечении некоторого времени. Следует отметить, что кредит не обязан иметь проценты, чтобы называться таковым. Одна из ранних форм кредита — это вексель. При оплате векселем покупатель имеет право получить всю сумму денег или весь товар продавца, который будет оплачен в течение определенного времени. В сущности вексель – письменное обещание заплатить за товар позже. Причем покупатель необязательно оплачивает свой кредит напрямую продавцу (простой вексель), вся операция может быть сделана и с помощью банка (переводной вексель, более развитая форма): продавец отсылает товар и получает полную сумму от банка, с которым покупатель расплачивается в течение определенного времени. Капиталисту это удобно, потому что с помощью векселя/кредита можно сократить время оборота капитала. Это потому, что не нужно дожидаться, пока наберется капитал для покупки сырья например; сырье можно купить сразу с помощью кредита, а потом расплатиться по кредиту с банком, при условии, что продажа конечного продукта (произведенного с помощью сырья) совершена вовремя. Эта активация латентного капитала с помощью кредита, который иначе бы просто “лежал”, позволяет уменьшить период оборота капитала, соответственно ускоряет производство и увеличивает прибыль.
Я показал уже («Капитал», кн. I, гл. III, 3, b), каким образом из простого товарного обращения развивается функция денег как средства платежа и вместе с тем отношение кредитора и должника между производителями товара и торговцами товаром. С развитием торговли и капиталистического способа производства, при котором производят в расчёте лишь на обращение [товары производятся не для прямого потребления, а для обмена на другие], этот естественный базис кредита расширяется, получает всеобщее значение, развивается. В общем и целом деньги функционируют здесь лишь в качестве средств платежа, т. е. товар продаётся не за [товарные] деньги, а под письменное обязательство платежа в определённый срок. Все такого рода платёжные обязательства мы можем для краткости подвести под общую категорию векселей. Такие векселя до истечения их срока и до наступления дня платежа, в свою очередь, сами обращаются как платёжное средство; они-то и образуют собственно торговые деньги. Поскольку они в конце концов взаимно погашаются при сальдировании счетов по требованиям и долгам, они функционируют абсолютно как деньги, так как в таком случае не происходит заключительного их превращения в [товарные] деньги. Подобно тому, как эти взаимные авансы производителей и купцов друг другу образуют подлинную основу кредита, так и орудие их обращения, вексель, образует основу собственно кредитных денег, банкнот и т. д. Последние имеют своим базисом не денежное обращение, будь то металлические или государственные бумажные деньги, а вексельное обращение.
Карл Маркс, Капитал, Том 3, Глава 25, Кредит и фиктивный капитал
После того как сделан качественный скачок к первой кредитной форме оплаты, к векселю, начинается количественное развитие векселей, они используются все больше и больше в торговле. Как описывает Маркс, создается ситуация, когда торговля больше не базируется на физическом обращении денег, а просто осуществляется путем списания векселей. Например: А по векселю отдает товар Б, банк полностью оплачивает товар А, теперь Б должен оплатить кредит банку; но потом Б отдает собственный товар В, Б переписывает задолженность банку на В, теперь В должен заплатить банку вместо Б. В этом примере состоялись две коммерческие сделки, использующие вексель, причем одна из них состоялась без использования денег вообще (задолженность банку была переписана с Б на В, но В должен будет его заплатить денгами, а не кредитом, если не найдет покупателя, на которого можно переписать задолженность банку). В реальности такие рыночные цепочки могут быть намного больше, но и сами суммы сделок не будут совпадать на 100%, из-за чего все равно определенная сумма товарных денег или денег-токенов, представляющих их, для сделок все равно требуется.
При этом не так тяжело заметить, что функция векселя и обыкновенной современной банкноты (фиатные/кредитные деньги) абсолютно одинакова: оба обещают, что товар будет оплачен позже. Принято считать, что изначально вексель распространился как инструмент торговли на расстоянии (так как не нужно было перемещать сами богатства через опасные территории), который потом стал нормой в национальной торговле. Это можно видеть в Европе и особенно в Англии — в самой производственно развитой капиталистической стране на поздний 18ый век — где вексельная форма платежа, хоть уже и существовала довольно долгое время, обрела огромную важность на рубеже 18го и 19го веков. Именно к этому отрезку времени относятся законы, которые формализовали и систематизировали нормы векселей. Нормы же государственных банкнот были полностью систематизированы в Англии в 1844.
Как пишет Маркс, вексель объективно является первым недоразвитым базисом для уже полноценной банкноты при полностью развитой кредитной системе, использующей банкноты. Но следует отметить, что при всем при этом возможны и ситуации, когда вексель в целом особо не используется, а общество сразу начинает использовать банкноты. На это существуют свои исторические причины и это в целом связано с тем, что экономическое развитие происходит неравномерно (например в случае если такой метод товарообмена был принят от другого общества и так далее). Мы не будем рассматривать этот вопрос детально, так как у нас на это нет времени и потому, что в сущности это не меняет общественной экономической картины развивающихся кредитных денег, а именно:
- Товары обмениваются на пустые бумажки, т.е. долг (кредитные/фиатные деньги), а золото лежит в стороне
- Начинает развиваться ситуация, когда производство и товарообмен, осуществленный при помощи кредитных денег, вырастает настолько, что если бы вместо кредитных денег обменивались золотом, то золота бы не хватило на весь товарообмен
Количественное укрепление кредитных/фиатных денег в денежной системе
К тому времени, когда вексели и/или банкноты уже широко распространены, общая стоимость товаров, проданных на рынке, начинает очень сильно превышать общую стоимость золота, находившуюся в распоряжении у граждан, банков и (особенно) у государства.
W. Литем, банкир из Йоркшира, пишет в своих «Письмах о валюте», 2-е издание, Лондон, 1840 г.:
«Я полагаю, что общая сумма векселей за весь 1839 г; составила 528 493 842 ф. ст.» (сумма иностранных векселей определяется им приблизительно в 1/7 всего количества), «а сумма векселей, обращавшихся одновременно в том же году, — 132 123 460 фунтов стерлингов» (стр. 55–56). — «Векселя представляют собой составную часть средств обращения, превышающую по размерам все другие части, вместе взятые» (стр. 3, 4). — «Эта колоссальная надстройка из векселей покоится (!) на фундаменте, образованном суммой банкнот и золота; и если в ходе событий этот фундамент слишком суживается, прочности надстройки и даже её существованию грозит опасность» (стр. 8). — «Если взять все средства обращения» (он подразумевает банкноты) «и сумму обязательств всех банков, по которым может немедленно потребоваться платёж наличными, то, по моим расчётам, получится сумма в 153 миллиона, превращения которой в золото можно требовать по закону… а между тем золота на покрытие этих требований имеется только 14 миллионов» (стр. 11). — «Векселя нельзя поставить под контроль иначе, как создав препятствия возникновению избыточных денег и низкой ставке процента или учётной ставке, которыми порождается часть векселей и даётся толчок к большому и опасному их распространению. Невозможно установить, какая часть векселей возникает из действительных сделок, например из действительных покупок и продаж, и какая их часть искусственно создаётся (fictitious) и состоит из одних только бронзовых векселей, т. е. векселей, которые выдаются, чтобы заменить текущий вексель до наступления срока платежа по нему и, таким образом, создают фиктивный капитал из простых средств обращения. Мне известно, что во времена избытка денег и их дешевизны эта практика достигает огромных размеров» (стр. 43–44). — J. W. Bosanquet…»
Карл Маркс, Капитал, Том 3, Глава 25, Кредит и фиктивный капитал
Следует отметить, что хоть стоимость товарообмена по векселям и банкнотам превышает стоимость доступного золота, это не значит, что золота в этот конкретный момент может и не хватить. Это потому, что золото не обязано вращаться по рынку только один раз, оно может провернуться по нему несколько раз, таким образом реализовав больший товарообмен. Проблема возникает только тогда, когда золото не успевает провернуться, так как его слишком мало относительно всех произведенных и проданных товаров. Такая ситуация в корне возникает из-за того, что капитализм очень сильно развивает производство, которое растет быстрее, чем растёт объём золота.
Как мы уже написали, именно на финансовом уровне такая ситуация может образоваться по разным причинам. Это может вытекать из частного интереса конкретных капиталистов, когда конкретные банки хотят принять кредит, который будет точно оплачен, но на который у них нет золота. Это может быть и коллективный интерес капиталистов нации, то есть решение печатать банкноты/государственные облигации, выдавать кредит на спонсирование государственного бюджета (например для ведения войны), которое к примеру может осуществляться вместе с обещанием, что напечатанные деньги будет возможно использовать для оплаты налогов и так далее. В любом случае вопрос в конечном итоге всегда упирается в государство, которое должно принять два решения:
- Позволить или принять решение самому дальше выдавать кредит, хоть золота на него недостаточно
- Сделать так, чтобы кредитные деньги были централизованны, чтобы только государственный банк мог печатать банкноты в конкретной стране (например как при английском законе о банковском уставе 1844 года)
На принятие этих решений есть две объективные причины. Производство – движущая сила истории. И как мы видим, как и ранее с бартером, сам золотой стандарт вместо того, чтобы ускорять производство, начинает замедлять его, так как не может полностью обеспечить кредитную систему, которая уже развивается на его базисе. Таким образом золотой стандарт из вещи прогрессивной становится вещью реакционной, замедляющей рост производства. Во-первых, все новые кредиты и товары проданные под кредит не являются “не поддержанными”. Они просто не поддерживаются только одним особенным товаром, золотом, которого недостаточно, но они поддерживаются в целом всеми товарами на рынке этой страны, так как могут быть обменены на них. Во-вторых, из-за того, что все эти кредиты в основном поддерживаются производством, это значит, что за ними стоит реальный, а не фиктивный капитал, что значит, что если кредит не будет выдан этому реальному капиталу, то экономика не будет расти, так как время оборота капитала и соответственно уровень производства останется на прежнем уровне.
Стоит отметить, что количественное укрепление кредитных денег в двойной денежной системе (кредитные деньги, развивающиеся на основе товарных) не сопровождается инфляцией, потому что золотой стандарт и его старый уровень цен все еще остается в силе. Это происходит потому, что цены все еще по сути устанавливаются с использованием золотого стандарта: если 1 единица золота, для производства которой требуется 1 час работы, стоит 100 единиц валюты, то значит и другой товар, на производство которого требуется 1 час работы, тоже будет стоить 100 единиц валюты. Огромный объем кредитных денег просто беззвучно, но уверенно наращивает свою массу, лежащую на шаткой основе золотого стандарта.
Укрепление роли кредитных денег в товарообмене означает, что золото начинает терять свою роль в товарообмене: оно теперь может поддержать только часть его, а другая часть поддерживается новыми кредитными (фиатными) деньгами. Это означает, что сам золотой стандарт под угрозой, так как в случае, если все владельцы купюр вдруг потребуют компенсацию на золото, то так и выйдет, что золота на всех не хватит и будет серьезный социальный кризис и девальвация государственной валюты. Люди при обычных условиях не требуют обменять свою валюту на золото, но капитализм сам создает такие условия. Как написано в цитате выше, ситуация еще больше ухудшается тем, что кредит порождает кредит. В теории, если банк продолжит выдавать кредит определенному должнику до того, как тот выплатил свой последний кредит, то количество напечатанных купюр может вырасти до бесконечности, так как напечатанные купюры просто будут использоваться для того, чтобы оплатить ранее взятый кредит. То есть деньги начинают печататься просто так, в надежде, что инвестиция окажется успешной, создаётся так называемый “фиктивный капитал”, то есть фиктивные деньги, которые не соответствуют никакому новому товару в экономике. Этот фиктивный капитал в сущности и является пресловутым “рыночным пузырём”, то есть кризисом перепроизводства, который может лопнуть, вызвать дефолты (невыплату) по кредитам, из-за чего вся кредитная система может остановиться, из-за того, что обанкротились банки. Если такое случится, то люди начнут безудержно менять деньги на золото, так как при кризисе перепроизводства цена на золото остаётся по золотому стандарту, а цена на остальные товары падает. Мы сейчас перейдем к объяснению механизма, который вызывает такой эффект, но на данный момент важно отметить следующее: золотой стандарт может рухнуть от веса всей массы накопившихся над ним кредитных денег, но курок спустит именно фиктивный капитал, вызвавший кризис перепроизводства, потому что все потребуют золото.
Основное экономическое противоречние капитализма — кризис перепроизводства
Перед тем, как мы продолжим наше повествование о том, как капитализм отказался от золотого стандарта, следует сначала понять, что такое кризис перепроизводства. Маркс в Капитале показал, что 1.) прибыль рождается из переменного капитала (то есть из труда рабочего) и 2.) что в анатомии всего капитала при развитии производства переменная часть капитала падает, а постоянная (машины) растет из-за автоматизации. Это означает, что постоянный капитал занимает все большую и большую часть всего капитала, а переменный – все меньшую, из-за чего норма (процент) прибыли падает. Мы не будем останавливаться на объяснении этого в этой статье; если читателю не ясны эти концепты, то объяснение можно найти в 3-5 отделах 1 тома Капитала или где угодно в интернете. Суть в том, что из-за того, что процент прибыли от общей инвестиции для капиталиста попутно с развитием производственной способности постоянно падает, капиталист всегда пытается поддержать свою прибыль на предыдущем уровне. Империализм, высшая и загнивающая, монополистическая стадия капитализма, отличается тем, что простой прибыли недостаточно, нужен максимально возможный способ эксплуатации, максимально возможная прибыль, вне зависимости от того, скольким страданием это обернется. Факторы, определяющие возможность максимальной эксплуатации рабочего класса могут быть как экономическими (длительность рабочего дня и тд), так и политическими (профсоюзы, недовольство рабочих и тд). Суть заключается в том, что по мере того, как прибыль падает, капиталист совершает инвестиции, которые не приносят ожидаемую прибыль. Образуется ситуация, когда капиталист инвестировал слишком много, то есть произвел слишком много товара, который просто не может быть продан на рынке. В таких условиях капиталист пытается сохранить свои деньги и начинает лихорадочно продавать свой уже мертвый капитал. Капиталист к примеру перестает платить аренду, останавливает станки на заводе, распродает склад товаров и сырья и так далее. Последствием этого является то, что огромная масса рабочих выдворяется из своих рабочих мест и начинает голодать.
На сегодняшний день такой феномен обычно называют “рыночным пузырем”. Рыночный пузырь это ситуация, когда чрезмерно большие оптимистичные инвестиции на определенном рынке приносят слишком маленькую реальную прибыль, из-за чего рынок “лопается”. Рыночные пузыри невозможно предотвратить, так как они являются прямым последствием падения уровня прибыли; они не являются результатом личных рыночных или общественных государственных упущений, а связаны напрямую с сущностью капиталистического способа производства. Более того, с ростом и расширением капитализм переходит в стадию империализма и развивает международную кредитную систему, развивает громадные монополии, сами кризисы производства становятся глубже и сильнее. На это существует объективная причина: по мере того, как растет объем капиталистического производства и обмена (то есть рынок), растет количество рабочих, которые нанимаются одним и тем же капиталом (фирмой/владельцем). Экономическая централизация имущества и прибыли ведет к тому, что если производственные кризисы ранее могли касаться одного-двух капиталистов или индустрий, ведя к безработице на одном-двух заводах, то теперь они одновременно касаются всей страны и вообще всего мира в целом из-за того, что абсолютно вся кредитная система (и соответственно финансовый капитал) централизован. Именно поэтому кризис 2008-2009 года, который изначально затронул лишь рынка недвижимости США, был быстро распространен на весь остальной мир.
Кризисы перепроизводства всегда автоматически налаживаются рынком, но только после периода экономического простоя и огромного страдания трудящихся масс, которое всегда сопровождается политическим подъемом в основном рабочего, но также и других эксплуатируемых классов, которое растет с каждым разом, как углубляется кризис перепроизводства.
Качественный скачок к полному отречению от золотого стандарта
Возвращаясь к повествованию о деньгах, следует отметить, что в истории капиталистических держав есть несколько исторических вех на пути отказа от золотого стандарта:
- Развивающееся производство, укрепление металлических стандартов, буржуазная революция: 17 век – 19 век
- Развитие всеобъемлющей кредитной системы и кредитных денег: ранний 19 век – 1914
- Отказ от золотого стандарта с целью увеличить производство во время войны: 1914 – 1918
- Послевоенное возвращение к золотому стандарту: 1918 – 1931
- Исторический отказ от золотого стандарта из-за кризиса перепроизводства «великой депрессии»: 1931 – 1933
- Валютные войны, введение косвенного золотого стандарта трехстороннего соглашения, отречение от косвенного стандарта из-за Второй Мировой: 1933 – 1944
- Повторное введение и финальное отречение от косвенного золотого стандарта, крах системы Бреттон-Вудс: 1944 – 1976
Вся предыдущая статья до этого рассматривала историю первого и второго пунктов. Рассмотрим следующие пункты.
Пункт 3: отказ от золотого стандарта во время первой мировой войны, пример Германии
Приостановка золотого стандарта с началом Первой мировой войны объясняется необходимостью увеличения производства воюющими империалистическими державами, которое было бы невозможно при золотом стандарте. У капиталистического Государства есть три основных способа увеличить бюджет, не сходя с золотого стандарта:
- Налоги (всех типов)
- Государственные облигации (государство берет кредит у граждан)
- Доходы от национализированной индустрии
Совокупности всех этих пунктов не хватило для ведения войны. Поднимать налоги означает просто красть у уже недовольного народа, который и так видит, что война ведется ради империалистических интересов, а не ради интересов народа. Государственные облигации уже давно никто не покупает, так как нет никакой гарантии, что государство выиграет войну. Национализированной индустрии попросту слишком мало. Таким образом, чтобы избежать “лобового” столкновения с народом, которое произошло бы, если оно просто начало увеличивать налоги, Государство действует косвенно, оно начинает печатать деньги. Тут мы видим еще раз эффект централизации богатства путем обесценивания валюты/денег, который в сущности можно было видеть еще в Римской Империи. Это громадный тиранический ресурс централизации богатств, ради которого не нужно идти в город и отнимать у народа хлеб; простая бумажка делает всю грязную работу.
Рассматривая же Германию, немецкий государственный Центральный Банк начал брать займы для финансирования войны и выплачивать проценты путем печатания денег. Инфляция в военное время была более или менее умеренной, цены за время войны выросли примерно на 140%, в то время, как обменный курс вырос лишь с 4,2 папиермарок (немецкая бумажная валюта на то время) за доллар в 1914 году до 7,9 в 1918 году. Немецкие империалисты надеялись, что когда война будет выиграна, возникший долг может быть погашен военными репарациями, что позволит снова воссоединить марку с золотом по хорошему курсу. Когда война была проиграна и Версальский мирный договор установил, что военные репарации должны быть выплачены к 1921 году в размере 31,4 миллиарда долларов (по паритету покупательной способности это приблизительно 460 миллиардов долларов на 2022 год), это вызвало рост обменного курса до 33,9 марки за доллар. В 1921 году и далее ЦБ начал скупать иностранную валюту для выплаты репараций, так как немецкую валюту страны победители просто уже перестали принимать, что еще больше усугубило ситуацию, поскольку марка заполонила международную валютную биржу. По сути репарации пытались выплатить из воздуха. Вскоре было запрещено выплачивать репарации в валюте, было разрешено выплачивать их только товарами. Вплоть до 1922 года темпы инфляции росли все быстрее и быстрее, а в 1923 году она достигла скорости звука, когда ЦБ Германии напечатал 496,5 квинтиллиона (10^18) марок. К этому времени немецкий ЦБ уже печатал деньги для оплаты производства товаров внутри экономики, требуемых для выплаты репараций. После дефолта по долгам в конце 1922 года начинается оккупация Рура (центр немецкой угольной и сталелитейной промышленности на то время), поскольку Германия снова не выполняет свои обязательства по поставкам угля. Инфляцию удалось остановить только благодаря резкому снижению репараций, требуемых ежегодно в соответствии с планом Доуза, а также из-за того, что в 1924 году вместо старой валюты была введена новая марка (немецкая валюта), которая снова была напрямую обеспечена золотом.
Итак, в сущности мы видим, что отказ от золотого стандарта тут изначально был рассмотрен только для временных целей и изначально не планировался для постоянной основы. Таким образом можно выделить две основные причины временного отказа от золотого стандарта, второй из которых в итоге породил гиперинфляцию (инфляцию, выходящую из под контроля):
- Чтобы напечатать деньги для войны
- Чтобы напечатать деньги для репараций
Пункт 4: послевоенное возвращение к золотому стандарту
В то время как проигравшие государства (Германия например) испытывали инфляцию, (они еще пока не вернулись к золотому стандарту), государства-победители в целом в послевоенный период 1918-1922 испытали послевоенный кризис перепроизводства, который привел к дефляции, как например в Америке. Дефляция не была слишком сильной и сам кризис не имел катастрофических пропорций. Германия вернулась к золотому стандарту в 1924. Англия — в 1925. Дальнейшие годы 1922-1929 называются в Америке “ревущие 20-е” и знамениты формированием огромного рыночного пузыря, который лопнул в 1929-1930 году.
Пункт 5: исторический отказ от золотого стандарта, Великий кризис перепроизводства
Как мы уже написали ранее, именно капитализм впервые начал развивать всеохватывающую кредитную систему на основе денег. Но кредитная система продолжает развиваться далее и достигает своего пика только при империализме – при высшей стадии капитализма. Каждый раз, когда кредитная/фиатная валюта, лежащая на основе золотого стандарта, растет вместе с производством, риск отказа золотого стандарта становится все сильнее. Мы уже объяснили, две вещи, а именно то, что:
- Золотой стандарт может умереть от веса кредитных денег, но спустит курок кризис перепроизводства.
- Кризис перепроизводства в целом в сущности представляет увеличение безработицы.
При золотом стандарте кризис перепроизводства выглядит следующим образом: из-за того, что на рынке теперь огромное количество голодных бедных рабочих, а также товара, который капиталисты не могут продать, капиталисты вынуждены опускать цены на свои товары, в надежде продать их. При этом, курс обмена денег и золота остается прежним из-за золотого стандарта. Так рождается дефляция цен, то есть падение цен, которое характерно именно для золотого стандарта. Одновременное и временное падение цен на товары ниже их стоимости отражается в росте цены на золото выше его стоимости. Приведем простейший пример. Допустим, что до кризиса 1 единица золота, которая требовала 1 час работы для собственного производства, стоила 100 единиц государственной валюты. Допустим, что другие товары, для производства которых требовался тоже 1 час работы, тоже стоили 100 единиц валюты. После кризиса перепроизводства 1 единица золота все еще стоит 100 единиц валюты, так как прежний золотой стандарт все еще в силе. Но другие товары уже требуют не 100 единиц валюты, а допустим 80 из-за того, что капиталисты опустили цены, так как никто ничего не покупает, так как ни у кого нет денег. Так и получается, что покупательная способность золота в этом примере увеличивается на 25%, так как теперь золото может купить на ¼ товаров больше, чем раньше: 1 единица золота покупает не 1 час рабочей силы, как раньше, а уже 1.25. Из-за сложившейся ситуации люди начинают скупать все золото. И из-за того, что кредитных денег просто огромное количество, а золота мало, золота на всех не хватает.
Именно так и произошло в 1931 году, когда у ЦБ Англии начало заканчиваться золото. На 1931 год ЦБ Англии поддерживал свой золотой стандарт только при помощи кредитов от США и Франции. Эрнест Харви, заместитель управляющего Банком в то время, написал 19 сентября 1931 года Рамзи Макдональду, премьер-министру, и Филипу Сноудену, канцлеру, заявив, что резервы на сумму более 100 млн фунтов стерлингов близки к исчерпанию:
Мне поручено заявить, что кредиты на сумму $125 000 000 и 3 100 000 000 франков, предоставленные Банком Англии в Нью-Йорке и Париже соответственно, исчерпаны, и что кредит на сумму $200 000 000, предоставленный в Нью-Йорке правительством Его Величества, вместе с кредитами на общую сумму 5 миллиардов франков, согласованными в Париже, также практически исчерпаны»
Часть письма банка Англии правительству:
Высокие запросы на обмен валюты в Нью-Йорке и Париже все еще продолжаются. Кроме того, Банк подвергается оттоку золота для Голландии.
В этих обстоятельствах Банк считает, что, принимая во внимание вышеуказанные обязательства и непредвиденные обстоятельства, которые могут возникнуть, для него будет невозможно удовлетворить спрос на золото, с которым он столкнется при прекращении поддержки со стороны Нью-Йоркской и Парижской бирж.
Поэтому Банк считает своим долгом заявить, что, по их мнению, в национальных интересах целесообразно освободить их от обязательств по продаже золота в соответствии с положениями [Закона о золотом стандарте 1925 года].
В ответ премьер-министр написал следующее:
Правительство Его Величества считает, что Банк Англии должен ввести такие ограничения на поставку золота, которые Банк может посчитать необходимыми в национальных интересах.
Англия стала первым государством, которое сошло с рельс золотого стандарта, таким образом запустив за собой цепочку 23 других государств, которые сошли с него в 1932. В конце концов золото закончилось и у США в 1933. К тому моменту с золотого стандарта сошли в общей сложности 35 стран. Тем не менее остался ряд стран “золотого блока”, который удержался на золотом стандарте. Стран золотого блока удержаться на золотом стандарте до 1936 года, то есть до момента, когда будет подписано трехстороннее соглашение 1936 года.
Пункт 6: Валютные войны, Вторая Мировая, косвенный золотой стандарт для международной торговли
В капитализме каждый капитал сам себя. Цель каждого капитала – стать монополией, подчинив остальных под себя. Особенно это касается коллективного капиталиста – капиталистического Государства. Кризис перепроизводства 1930х затрагивает абсолютно все капиталистические страны, народ повсеместно голодает и протестует. На фоне экономических проблем и огромной безработицы страны начинают вести политику обесценивания собственной валюты для увеличения экспорта. Такая стала называться “валютной войной” или “конкурентной девальвацией”.
Эта политика работает следующим образом. Представим, что страна А (с валютой Х) продает стране Б (с валютой Y) товар на международном рынке. Допустим, что товар стоит 10 рабочих часов, а курс обмена валюты 1Х=10У. Допустим, что 1000Y (единицы валюты Б) и в своей национальной экономике и при международном обмене является эквивалентом 10 часов рабочего времени (для простоты мы не касаемся вопроса формирования цены на международном рынке при разных производственных уровнях). Тогда мы имеем следующее:
| Страна | А | Б |
| Эквивалент в часах труда | 10 часов | 10 часов |
| Обмен валютой | 100X | 1000Y |
Итого: страна А продаёт 10 часов труда стране Б по стоимости 10 часов труда.
Допустим теперь, что страна А вместо обменного курса 1X=10Y специально опускает обменный курс и начинает продавать свою валюту X не за 10Y, а за 5Y. Новый обменный курс стал 1X=5Y. Рыночная ситуация меняется и становится:
| Страна | А | Б |
| Эквивалент в часах труда | 10 часов | 5 часов |
| Обмен валютой | 100X | 500Y |
Итого: страна А продаёт 10 часов труда стране Б по стоимости 5 часов труда.
Такая политика ведет к тому, что стране Б резко становится выгодно скупать абсолютно все товары страны А. Естественно процесс скупки касается в первую очередь самых крупных капиталистов, а не народа, который в основном не участвует в международной торговле. Капиталисты страны Б, вместо того, чтобы покупать товары на родине теперь спешат купить оптом товары страны А. Это ведет к тому, что теперь производство страны А увеличивается, потому что появляется новый спрос, который стране так сильно нужен в период, когда капиталисты страны А сидят в луже кризиса перепроизводства, которую они сами недавно и создали.
Итого, если условия остаются неизменными, случается следующее:
- Страна А продает за рубеж много (экспорт), но покупает из-за рубежа мало (импорт)
- Страна А увеличивает собственное производство
- Страна А уменьшает уровень безработицы
- Страна Б продает за рубеж мало (экспорт), но скупает из-за рубежа много (импорт)
- Страна Б уменьшает собственное производство
- Страна Б увеличивает уровень безработицы
Итого получается, что ситуация кризиса перепроизводства в стране А резко улучшается, а в стране Б резко ухудшается. Естественно это также приводит к резкой инфляции в стране А, потому что уровень спроса на товары вырос намного быстрее, чем уровень производства. В стране Б же случается дефляция, потому что на произведенные национальные продукты значительно упал спрос из-за того, что вместо них теперь скупают импортные продукты. В общих красках: большой спрос на X и маленький спрос на Y. Но из-за инфляции в стране А цены растут, то есть покупательная способность X падает. Из-за дефляции в стране Б цены падают, то есть покупательная способность Y растет. То есть сразу же появляется обратный рыночный эффект: при фиксированном уровне международного обмена валют сами национальные цены внутри стран А и Б начинают меняться, чтобы отражать реальный (предыдущий) уровень стоимостных отношений. Покупательная способность X падает (инфляция), так как когда страна Б покупает X, X оплачивает в два раза больше рабочей силы, чем должно было быть. Покупательная способность Y растет (дефляция), так как если страна А покупает Y, то Y на родине оплачивает в два раза меньше рабочей силы, чем должно было быть. Спустя время ситуация налаживается и цены снова отражают уровни стоимости.
Механизм этого возможно немного тяжело уловить с первого раза, но суть остаётся одной и той же: стране А лучше, стране Б хуже, но появляется обратный эффект, который начинает разворачивать национальные цены, использую международный курса валют как ось вращения. Но суть в том, что в капиталистической экономике вещи не происходят просто так по щелчку пальцев: пока у одного производителя не поменяются цены, не поменяются они и у второго. По всем сетям производства и товарообмена страны должна пройти волна изменений цен, которую все ощутят и которая вряд ли кому понравится. Кредитная система быстрому изменению цен в целом помогает из-за централизации, но в любом случае резкое и значительное изменение цен на экономике накладывает огромный след, потому что не происходит за час; рыночная торговля еще будет вестись значительное время в неурегулированных условиях. Соответственно, пока новый уровень цен снова не отражает реальный уровень стоимости (в количестве рабочего труда), пока инфляция А и дефляция Б не закончатся, пока А снова не будет продавать 10 часов рабочей силы государству Б за 10 часов, а не за 5, капиталисты государства А будут праздновать, а капиталисты государства Б будут страдать.
Поэтому такой расклад дел буржуазными экономистами называется “валютными войнами”, “экспортом безработицы”. И именно поэтому страна Б не может позволить стране А просто так взять и обвалить курс обмена своей валюты. Страна Б сама начинает понижать курс, делать то же самое, что делала страна А.
Конечный результат ведения политики валютной войны — падение уровня международной торговли. Торговля в капитализме выгодна всем и вообще в целом является прогрессивной исторической силой, поскольку более высокий уровень торговли позволяет более эффективно развивать производство. Попытка индивидуальной выгоды превращается в коллективный крах – повторяющийся мотив капитализма. Тем не менее уровень торговли просто падает до того момента, пока капиталисты не угомонятся и не решат оставить политику валютной войны позади.
Именно так обстояли дела на международном рынке в момент огромных перепроизводственных кризисов 30х и после отказа от золотого стандарта в 1931-1933, который гарантировал стабильный обменный курс валют. В конце концов в 1936 году США, Франция и Англия пришли к так называемому «трехстороннему соглашению». Соглашение служило неким косвенным золотым стандартом, при котором страны согласились продавать друг другу золото за собственную валюту при заранее определенном курсе. Хоть сами граждане стран не могли покупать золото по установленному курсу, это помогло установить зафиксированный курс обмены валют на международном уровне и предотвратить валютные войны.
Но буквально спустя несколько лет капиталисты снова не удержались и запустили еще одну мировую войну. Страны были разрушены, даже косвенный золотой стандарт был снова покинут ради военного производства, международная торговля вновь остановлена. Но к концу Второй Мировой появится нужда в восстановлении этой системы обмена валют на международном уровне. Эта система будет рождена в 1944 году и установлена в 1945. Эта система — система Бреттон-Вудс.
Пункт 7: Финальное отречение от косвенного золотого стандарта — рождение и крах системы Бреттон-Вудс
Система Бреттон-Вудс включала в себя несколько пунктов, но самые основные это 1.) создание Всемирного Банка (ВБ) и Международного Валютного Фонда (МВФ) и 2.) повторное введение косвенного золотого стандарта, при котором все валюты будут прикреплены к доллару, а тот будет прикреплен к золоту как при трехстороннем соглашении 1936 года (так же, как и при трехстороннем соглашении, при Бреттон-Вудс только государства смогут скупать друг у друга золото по фиксированной цене).
В первую очередь стоит отметить, что на всей площади своего тела самой системы Бреттон-Вудс можно видеть исторические родовые признаки, демонстрирующие выгодную послевоенную позицию империализма США, который впоследствии в течение Холодной Войны докажет и отвоюет место единственного в мире гегемонистского империализма. Поэтому не стоит уделять внимание буржуазному вранью о том, что ВБ и МВФ изначально были созданы в качестве органов международного сотрудничества, кооперации, помощи и тд. Историческая роль хищной старухи-процентщицы, которую сыграли эти инструменты империализма, была показана и доказана сто раз: самым ярким и узнаваемым примером является Югославия, но не только, так как США использует эти инструменты везде, где может, в том числе в Латинской Америке и в Африке. Они не задумывались как спасательный круг третьему миру, наоборот – и ВБ, и МВФ с самого начала были инструментами империализма, в первую очередь американского. Именно поэтому, когда система Бреттон-Вудс находилась в разработке, финальное слово принадлежало США. Именно поэтому все обменные курсы были привязаны к американскому доллару и золоту. Именно поэтому, как и ранее, в первую очередь США контролирует ВБ и МВФ, а не другие более слабые империализмы.
То есть система Бреттон-Вудс представляла собой в первую очередь две основные вещи: всемирное господство США, а также гарантию предотвращения валютных войн (стабильность валютного курса обмена). И первая и вторая задача были выполнены. Но, как и с любым другим золотым стандартом при капитализме золото в конце концов заканчивается. В связи с этим удерживать цены на золото на нужном уровне становится все тяжелее и тяжелее.
Система так называемого Лондонского фонда золота была создана в 1961 году 8 центральными банками (государствами) империалистических стран для того, чтобы держать цену золота на уровне $35 за унцию, то есть на уровне золотого стандарта. Это было сделано потому, что цена золота по золотому стандарту (продажа золота между государствами) уже тогда была ниже реальной стоимости золота из-за инфляции, из-за чего в 1960 году на свободном рынке цена золота уже подскакивала до отметки аж в 40$ за унцию. Это произошло потому, что существование такого косвенного стандарта как Бреттон-Вудс (и как трехстороннего соглашения ранее) предполагает существование двух отдельных рынков на золото: рынка для государств с фиксированной ценой и общего свободного рынка со свободной ценой. Если на государственном рынке цена золота будет меньше, чем его стоимость, то тогда это может привести к тому, что на свободном рынке оно будет перепродаваться по своей реальной стоимости, провоцируя скупку золота. Единственный способ остановить такую ситуацию – сделать так, чтобы золото проданное по $35 за унцию никогда не окажется на свободном рынке. Но это естественно невозможно. Эти два рынка золота метафизически друг от друга отделены быть не могут, государственное золото рано или поздно всегда окажется в руках граждан и наоборот, по крайней мере из-за того, что самим государствам выгодно скупать золото дешево, а продавать его внутри экономики дорого. Таким образом Лондонский золотой запас являлся попыткой создать инструмент “защиты” золотого стандарта системы Бреттон-Вудс и работал по способу скупки всего золота с ценой ниже, чем $35.08 за унцию, а продавал по стоимости выше, чем $35.20 за унцию.
Но в 1964 США использовала инцидент в Тонкинском заливе для того, чтобы ввести больше войск во Вьетнам. Вьетнамская война является частью истории Холодной Войны, которая в целом представляет собой межимпериалистический конфликт (между США и СССР), целью которого является разделение территории угнетенных стран с целью захвата их национального хозяйства. Примерно на поздние 60ые годы приходится максимальное количество государственных расходов за войну. В США уже и так была инфляция, но именно в 60ые США оказывается в ситуации, когда нужно еще больше печатать денег для войны, даже если вся система Бреттон-Вудс висит на обязанности США конвертировать доллары в золото. Снова чрезмерное количество кредитных денег может привести к тому, что и так еле дышащий золотой стандарт рухнет.
Проблема возникла в 1968 году, когда инфляция стала слишком высокой, что привело к волнам скупки золота, цена которого была ниже его стоимости. Сама инфляция в Америке была спровоцирована рядом факторов (Вьетнамская война, борьба героических американских масс 60х, прямой кризис перепроизводства и так далее). Первым в 1968 году рухнул Лондонский золотой запас, из-за того, что рыночная стоимость золота была постоянно выше $35, что привело к тому, что в запасе начало кончаться золото. Падение золотого лондонского фонда было первым домино в небольшой цепочке к полному краху косвенного золотого стандарта.
Падение Лондонского золотого фонда естественно привело к еще более ускоренному росту цены на золото, которая взмыла до $42 в июне 1968. В конце концов, после безуспешных попыток продолжать вести политику двухуровневого рынка на золото и рискуя потерять свое золото, в 1971 году США решило остановить конвертацию доллара в золото. Этот момент ушел в историю как “шок Никсона”. Он естественно привел к тому, что цена на золото начала быстро подниматься и уже через 3-4 года уже была на уровне около $200 за унцию.
Таким образом, система Бреттон-Вудс в сущности рухнула уже в 1971, но так как у нее было много элементов, а Америка приняла решение перестать отдавать золото за доллары, не спросив никого другого, де-юре окончанием падения Бреттон-Вудс обычно называют 1976 год, когда отказ от золота был ратифицирован на международном уровне. Но именно после 1971 мир наконец перешел на де-факто кредитную (фиатную) систему денег, которая работала и продолжает работать без прямых национальных или любых косвенных международных стандартов. Это происходит потому, что как мы уже написали, сами фиатные деньги в экономике страны просто сопоставляются с общим количеством товаров на рынке. Вся национальная валюта поддержана всеми товарами, произведенными в определенной нации.
Дальнейшее развитие денег
Когда валюта стала электронной, принцип, по которому работает обмен денежный обмен, в своей сущности никак не изменился. Изменилась лишь форма обмена. Вопрос электронных денег в сущности является вопросом коммуникационных технологий; до того момента, как сообщения можно достоверно передать от пункта А в пункт Б, невозможно достоверно переводить деньги, используя электронные способы коммуникации. И даже тут снова первые электронные деньги были развиты государствами и их военными структурами, в то время, как обычному покупателю придется ждать аж до 90х, когда электронные методы оплаты станут действительно доступными.
Наша статья об экономической стороне денег в сущности подошла к концу. Но статья не может закончиться на этом, потому что простого экономического анализа недостаточно. Мы живем в эру окончательного краха империализма, в эпоху национального освобождения, в период стратегического нападения пролетарской революции, в которой именно политика должна быть во главе.
ПОЛИТИКА
Развитие фискальной и монетарной политики
Фискальная и монетарная политика в своем современном виде является костылём кредитной системы, который был впервые по-настоящему развит только капиталистическими правительствами. Фискальная политика государства это то, как оно распоряжается своими доходами и расходами. Монетарная политика это то, как государство влияет на объем денег в экономике. Естественно одно полностью нельзя отделить от другого; например, для того, чтобы увеличить расходы (фискальный аспект), государство может увеличить количество денег в экономике, просто напечатав их (монетарный аспект). Как и все остальные аспекты буржуазной экономики, эти концепции нарочно кроются от рабочего класса пустыми тезисами и заумными терминами, чтобы держать пролетариат в темноте. Этот эффект отупения широких масс крайне легко видеть с монетарной и фискальной политикой, так как именно эти инструменты капиталистического государства представляют собой крупнокалиберные орудия для уничтожения пролетариата, которыми капитализм пользуется каждый раз, как садится в лужу. Для того, чтобы лучше понять, как работает и чему служит монетарная и фискальная политика капиталистического государства, следует рассмотреть основное экономическое противоречие в капитализме: кризисы перепроизводства.
Мы уже рассмотрели то, как (при золотом стандарте) цена на золото при кризисе перепроизводства падает по причине того, что капиталисты выгоняют рабочих на улицу и снижают цены, потому что общая покупательная способность (спрос) на рынке намного меньше, чем общее количество произведенных товаров (предложение), из-за чего золото относительно остальных товаров дорожает (так как цены на все товары падают, а цена на золото остаётся). Совершенно очевидно, что именно снижение цен, вызванное кризисом перепроизводства, провоцирует скупку золота, а не наоборот. Но сами буржуазные экономисты, которые тщетно боролись с кризисами перепроизводства еще при золотом стандарте, утверждали, что “дефляционная проблема золота” заключается именно в том, что золото вдруг стало слишком дорогим, что само вызвало кризис перепроизводства. Все с ног наголову. Так и получается, что в их глазах это не кризис перепроизводства, а кризис золота. Таким образом, инстинктивная реакция капиталистов – решать не сущность проблемы, а форму. Деньги (золото) каким-то образом вдруг стали слишком дорогими, в стране “нехватка денег”, из-за чего нужно срочно их дешеветь, срочно увеличивать предложение на золото. Сделать это естественно ни у кого не получается, но к тому времени, как все это понимают, рынок уже сам возвращается в предыдущее русло.
Абсолютно подобным же образом ковыляет и нынешняя монетарная политика при кредитных деньгах. В ответ на кризис перепроизводства 1929-1930 года зародилась так называемая “Кейнсианская экономическая теория”. Кейнс был шавкой на поводке империй США и Англии. Этот факт полностью объясняет сущность его экономической теории. Его теория утверждает, что мол именно совокупный спрос на товары слишком мал, а не совокупное предложение слишком велико, из-за чего государство должно увеличить расходы, чтобы спровоцировать увеличение спроса. Но буржуазное государство естественно для этого никогда отбирать прибыль капиталистов не будет. То есть вся сущность умного-переумного решения Кеинса заключается только в том, что когда бедный голодный народ не покупает полные лавки товаров, нужно просто всучить ему в руки напечатанные из воздуха деньги. Именно поэтому Кеинс и ненавидел золотой стандарт, так как тот стоял на пути простого печатания денег. Гениально! Еще Ленин учил нас, что империализм – загнивающая стадия капитализма во всех аспектах. Правильность ленинского тезиса полностью отражена в абсурдности теории Кейнсианской экономики. Очевидно, что товары имеют стоимостные отношения, что если 3 стула продаются за 1 стол, то не имеет вообще никакой разницы, какова цена на стол – 100 валютных единиц или 1000. Капитализм в надеждах увильнуть от корня собственной проблемы, решаемой исключительно революционным насилием, натыкается на все те же проблемы девальвации денег – на палки, об которые спотыкалась еще Римская Империя! Если еще ранее капитализм руководствовался фанатическим слоганом “спрос рождает предложение”, то после Кеинса, загнивающий капитализм и его экономические теории вошли в безвозвратную средневековую бездну мракобесия, в стадию экономической охоты на Ведьму Малого Спроса.
Но капиталистическая экономическая теория не стоит на месте. Она на нем топчется. По мере того, как кредитная система все больше разрасталась, по мере дальнейшего гниения империализма, с новыми попытками переливания из пустого в порожнее произошел качественный скачок в экономической теории империалистической буржуазии. Он произошел в 70х, когда буржуазные экономисты, умеющие лишь тыкать на броуновское движение цены спекулятивной акции на своем экране, решили, что проблемы тогдашней “стагфляции” (кризис перепроизводства, сопровождающийся инфляцией) Кейнсианская теория не может решить. Теперь, так как кризис производства удивительным образом остался не решенным, а высокая инфляция из-за печатания денег осталась, было принято решение, что государство должно печатать денег меньше и наоборот поддерживать общий уровень цен, а не пытаться увеличить спрос, вызывая инфляцию. Вся идея крайне реакционна с ног до головы, так как пытается вернутся в “золотые годы” золотого стандарта. Знаменосцем этих слов был Милтон Фридман, теорию которого назвали “монетаризмом”. Именно с такой монетарной и фискальной политикой ассоциируется понятие “неолиберализма”, которое сильно переоценивает значимость этого качественного скачка в буржуазной теории и практике, так как в первую очередь этот скачок касается формы, а не сущности монетарной и фискальной политики буржуазии.
Смог ли монетаризм решить проблемы кризиса перепроизводства? Тоже нет. Из-за чего на сегодняшний день мракобесие уже именуется “смешанной” фискальной и монетарной политикой. В голове буржуазного экономиста проблема заключалась в том, что сначала государства тратили слишком мало, а потом слишком много. “Решение же элементарно”, подумали буржуазные экономисты, “нужно тратить не мало и не много!” Деградация продолжилась дальше и на сегодняшний день абсолютно все экономические кафедры — особенно российских университетов — напоминают больше детсадовскую игру в слова, нежели чем научные центры. Все слова связанные с кризисом перепроизводства были видоизменены до неузнаваемости, чтобы предотвратить рабочих от понимания корня проблемы. Не “кризис перепроизводства”, а “бизнес цикл”! Не “кредитное рабство”, а “растущая заинтересованность россиян”! Не “печатание денег” и “воровство”, а “экспансионистская фискальная политика”!
Основной инструмент фискальной и монетарной политики
Совершенно очевидно, что ни фискальная, ни монетарная политика не способны решить экономические кризисы капитализма. Но так же совершенно очевидно, что эти экономические инструменты служат поддержанию буржуазного государства. Фискальная и монетарная политика являются одновременно двумя вещами для капиталистов: граната в руках обезьяноподобных буржуазных экономистов, желающих решить нерешаемую для них проблему кризиса перепроизводства, но также и кухонный нож в руках маньяка, нацеленный на народ. Если рабское общество поддерживало свой вес на плечах измученных рабов, то капиталистическое общество, защищая свои порядки, нападает на своих измученных рабочих. При кредитных (фиатных) деньгах инфляция является основным способом этого нападения.
Инфляция буржуазии выгодней, чем дефляция, так как крадет напрямую из рук пролетариата. Поэтому инфляция является основной, хоть и не единственной тенденцией для кредитных (фиатных) денег. Например, кризис перепроизводства необязательно должен сопровождается инфляцией; кризисы могут сопровождаться и дефляцией цен, как например это произошло в 2008 году в США. У инфляции также могут быть разные причины. Инфляция может быть вызвана действиями ЦБ, как например в России в самый жесткий период пандемии в 2020. Инфляция может и не быть вызвана действиями ЦБ; инфляция в России после нападения на Украину например была вызвана не государством, а рыночными эффектами, нарушениями в цепочках поставки и производства товаров.
Таким образом для понятности разобьем инфляцию условно на два типа: государственный тип и рыночный тип. Разберем каждый из этих типов, чтобы лучше понять их.
Инфляция, вызванная государством
Самый главный монетарный инструмент ЦБ – ключевая ставка. Ключевая ставка в сущности контролирует процент, по которому ЦБ выдает кредит коммерческим банкам. Следует отметить, что на рынке уже имеется сформированный уровень кредитной ставки, который образуется органическим образом в зависимости от совокупности прибыльности инвестиций в стране. Если же ЦБ принимает решение опустить кредитную ставку, то есть выдавать кредит по цене ниже, чем рыночной, то тогда общее количество денег в стране резко увеличивается, так как все капиталисты начинают брать кредит и инвестировать. Это вызывает инфляцию: цены растут, чтобы отобразить новый уровень стоимостных отношений. Два графика: процентная ставка ЦБ РФ и уровень инфляции.
Говоря про понижение кредитной ставки, следует обратить внимания на период 2020-2022 годов, когда низкая кредитная ставка спровоцировала поднимающийся уровень инфляции. В сущности это обыкновенное печатание денег, просто осуществленное не на прямую через станок, а косвенно, через кредит. Но какая материальная причина существует на это? Все та же, как и в Римской Империи; чем больше напечатает денег ЦБ, тем больше обогатятся капиталисты и обеднеет пролетариат. Коронавирус был самым страшным кошмаром для империалистов — потеря прибыли. Именно поэтому российская власть сначала так долго пыталась отвертеться от существования коронавируса, притворяясь, что его нет, что это просто обычная сезонная простуда. Инфляция является крайне политической вещью, потому что, в то время, как уменьшение процентной ставки тут же отображается на цене продуктов (что поднимает прибыль для капиталистов), зарплата рабочих не меняется еще долгое время, а именно до того момента, пока они не выйдут на забастовку и не отвоюют то, что было у них законно своровано. Именно так обстояли дела в России во время самой жесткой стадии пандемии коронавируса в начале-середине 2020 года, когда правительство снизило кредитную ставку, чтобы “поддержать экономику”. Чтобы не кормить голодающих рабочих, которые даже в Москве в некоторых районах должны были буквально занимать еду у локальных мини-маркетов, правительство отказалось от объявления чрезвычайной ситуации или карантина, что обязало бы государство по закону выдать вспомогательные платежи людям. Вместо этого, карантин по факту был, а в указе была “самоизоляция”. Государству не нужен народ — ему нужна “экономика”, то есть высокая прибыль для монополистических капиталистов. Инфляция — основной инструмент осуществления данной политики.
Инфляция, вызванная рынком
Но также иногда возникает ситуация, когда на рынке резко появляется нехватка товаров. Это могут быть и простые неурожаи, нарушения в логистических цепочках, санкции и так далее. При таком раскладе цена на товар, которого не хватает, начинает резко расти выше его стоимости. Рост цены быстро перепрыгивает и на другие товары, что приводит к общей и быстрой инфляции, которая рождается на рынке, а не из процентной ставки ЦБ. Именно так и случилось после того, когда Россия присоединила Крым или после начала СВО (годы 2014-2016 и 2022- на графиках выше). Оба этих решения естественно были сопровождены волнами санкций. Нехватка товаров из-за СВО, которая ощутима до сих пор, касалась не только «незначительных» импортных товаров как духи, но касалась всей экономики вообще. Было затронуто крайне важное сырье в целом (например транзисторы), жизненно важные для экономики товары (например большинство товаров, касающееся машин, подорожали на 60% за три месяца) и особенно продукты питания. За три месяца капуста (белокочанная) подорожала на 200%, сахар на 70%, лук на 55%, чеснок на 50%, лимоны на 80%, яблоки на 20% и так далее. Хоть официальная цифра инфляции осталась на уровне 12%, реальная инфляция элементарных продуктов питания – на которые среднестатистический россиянин тратит около половины своей зарплаты (!!!) — перевалила за 30% на неимоверное количество продуктов. Официальная цифра инфляции настолько же правдоподобна, как и количество голосов за Путина.
При таком рыночном раскладе удорожание товаров является органической реакцией капиталистов ради сохранения своей прибыли. Если бы при социализме при нехватке товаров товары были бы распределены по нужде, то при капитализме товары распределены по покупательной способности. Не дай бог, чтобы капиталисты продавали свои продукты по меньшей прибыли во время глубокого кризиса!
Чтобы избежать слишком высокую инфляцию, государство поднимает процентную ставку. Это является защитной реакцией государства; если ставку не поднять, то инфляция может выйти из-под контроля и пролетариат просто взбунтует. Высокая процентная ставка предоставляет кредит по высшей цене, тем самым ограничивая возможные инвестиции в целом. Так как возможность инвестиций заморожена, капитал по сути замораживается, инфляция снижается, поднимается безработица. Это самый натуральный кризис перепроизводства: относительно новой нехватки сырья в экономике просто слишком много произведено товаров. Ответственность за это естественно целиком и полностью лежит на захватнической империалистической политике правительства по отношению к Украине.
Политическая сущность инфляции и как с ней бороться на экономическом уровне
Как мы уже видели из двух выше приведенных примеров, инфляцию можно условно разделить на два типа – “государственную” и “рыночную”. Хоть оба из этих типов инфляции существуют одновременно, один из них всегда является первостепенным. Но, даже если типы инфляции могут быть разные, политическая сущность абсолютно всей и каждой инфляции одна и та же – капиталисты защищают собственные доходы. Так как мы живем в мире, где все вместе с собой связанно, счастье для капиталиста – это страдание для пролетариата. Вне зависимости от типа инфляции, вся инфляция вредит рабочему классу. Это происходит так, потому что буржуазное государство – диктатура буржуазии. Буржуазия диктует правила, по которым работает ее экономика. Именно поэтому, в то время, как буржуи могут просто поднять свои цены, пролетариат такого права не имеет и сделать этого в ответ буржуазии просто так не может. Это особенно так в России, где и так беззубые желтые профсоюзы не только не имеют права на забастовку, но даже не имеют права на свое существование, даже если конституция обязана гарантировать его.
Именно поэтому забастовка – единственный экономический инструмент борьбы пролетариата, против которого буржуазия безоружна. Это единственный способ поднять цены на собственную трудовую силу и дать ответ инфляции. На данный момент многие рабочие считают, что перед ними стоит следующий выбор: идти на забастовку или нет. Если рабочий не идет на забастовку, то рабочий не идет на риски, а капиталист повышает инфляцию и крадет его зарплату. Если идет – значит рабочий отвоевывает свою зарплату у капиталиста, но рискуя. Проблема в том, что условия работы при капитализме в сущности не имеют нижнего порога. Капиталист при возможности продолжит опускать их пока рабочие не скажут нет. Так есть ли выбор у нынешнего русского рабочего или нет? У русского пролетариата нет выбора идти на забастовку или нет. Фашистское государство, представляющее интересы крупнейших монополий и отрицающее все демократические права, не оставило русскому пролетариату никакого выбора. Перед каждым русским рабочим давно уже стоит совершенно другой вопрос: когда именно идти на забастовку. Забастовка в сущности является риском, который зависит от массовости, то есть от уровня слаженности и организации усилий. Если забастовка массовая — народ выигрывает, если нет — проигрывает. Это универсальный закон истории. И чем раньше начать забастовку, тем более массовой она будет, если развивать усилие грамотно. Так когда же лучше выйти на забастовку, рано или поздно? Поздно, когда нефтегазовый монополист измотал всех нас? Или рано, когда он еще не успел этого сделать?
Политическая сущность инфляции и как с ней бороться на политическом уровне
Если пролетариат продолжит только бастовать, то в конце концов капиталист останется капиталистом, а рабочий останется рабочим. Если пролетариат продолжит только бастовать, а не развивать собственный политический орган – партию, то тогда пролетариат проиграет, а капиталист победит. На сегодняшний пропаганда мещанства льется отовсюду, начиная с «РМП» и заканчивая «Союзом Марксистов». Все из этих организаций не понимают простой истины: каждая отдельная забастовка должна служить конечной перспективе захвата власти. Каждая успешная забастовка – партизанская победа рабочего класса на пути к восстановлению Русской Коммунистической Партии. Но для того, чтобы объединить пролетариат, создать Партию и взять власть, нужна объединяющая политика. И единственная политика, способная объединить пролетариат на сегодня — это Маоизм.
Маоизм решил уйму важных вопросов, которые не были решены Марксизмом-Ленинизмом. В политической экономике Маоизм решил вопросы равномерного экономического развития социализма, обосновал тезис о бюрократическом капитализме (капитализм в третьем мире, подчиненный империализму и связанный с феодализмом) и развил тезис о разделении капиталистического мира на империалистические сверхдержавы, империалистические державы и угнетенный третий мир. На уровне научного социализма Маоизм решил проблему реставрации капитализма культурной революцией, разграничил 3 инструмента революции (Партию, армию и фронт) и изобрел универсальный, применимый повсеместно, способ ведения войны (Затяжную Народную Войну). На уровне философии Маоизм обосновал закон о противоречии в качестве единственного основного закона диалектики и решил противоречия внутри народа, с которыми у Сталина было много ошибок. И это лишь малая часть заслуг Мао и Гонсало. Если Маркс точно поставил диагноз больного капиталистического общества, то Ленин был первым хирургом, а Мао — изобретателем пенициллина.
Мы маоисты и поэтому мы говорим, что живем в эру загнивающего империализма, когда пролетарская революция достигла стадии стратегического нападения. С Первой Мировой появился СССР. Со Второй Мировой появился социалистический блок, охвативший половину человечества. Падение мирового империализма настолько же неизбежно, как Третья Мировая.